Английский бульвар - Страница 46

На берегу перед яхтами толпятся фокусники, актеры, мимы, клоуны. Я вижу, как один мим искусно копирует статую свободы, время от времени застывая в характерной позе под аплодисменты зевак. Ему аплодируют и бросают монеты. На мне уже знакомые джинсы и коротая майка. В Сен-Тропе меня никто не знает.

Поэтому я спускаюсь вниз и прохожу мимо телохранителя. Тот, улыбнувшись, кивает мне в знак приветствия. Охрана уже привыкла к моему присутствию на яхте, и не задает лишних вопросов.

Спустившись на набережную, я подхожу ближе к миму. Вокруг множество людей. Мим продолжает развлекать публику. Теперь он изображает Биг Бен, нацепив на голову колпак в виде башни с часами. Зрители смеются и аплодируют. Французы традиционно не очень любят англичан.

Мне интересно смотреть на любое зрелище. Когда еще я попаду в Сен-Тропе и смогу увидеть что-то подобное? Поэтому, работая локтями, я протискиваюсь к центру круга. Десяти минут достаточно, чтобы разочароваться.

Представление весьма примитивно. Очевидно, это мим-ученик или мим-двоешник. Мне становится скучно, и я выбираюсь из толпы. Пройдя мимо машин, стоящих у тротуара, я оказываюсь недалеко от яхты Арчи. Я смотрю, не появится ли сейчас на палубе ее хозяин. И в этот момент распахивается дверца стоящего рядом автомобиля. Я бы никогда не подумала, что у Цирила может быть такая развалина!

Очевидно, эта машина бывает ему нужна для рискованных мероприятий. Я вижу в глубине салона Цирила с пистолетом в руках. На дуло надет глушитель.

— Садись в машину, — негромко приказывает Цирил.

Я смотрю на яхту. Она совсем близко. Но если я закричу, он выстрелит. В этом можно не сомневаться. И никто не поймет, что случилось. А ведь до яхты Арчи всего шагов пятьдесят…

— Быстрее! — командует Цирил.

Я вынуждена подчиниться. Наклонив голову, я лезу в салон автомобиля. В этот момент Цирил вдруг крепко прижимает к моему носу какую-то тряпку. Я пытаюсь сопротивляться, хочу крикнуть, оттолкнуть его руку, но чувствую, как захлебываюсь в какой-то дремоте, мои руки слабеют и я проваливаюсь в небытие. И даже не чувствую, как Цирил втаскивает меня на заднее сидение, чтобы пересесть за руль и быстро уехать.

Меня начнут искать почти сразу после похищения. Но, к сожалению, этого я уже не увижу.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Когда веревки больно врезаются в тело, их начинаешь чувствовать даже в одурманенном состоянии. Хочется сбросить их с себя, размять затекшие руки. Не знаю, почему так происходит, но сначала вы видите во сне, что вам связывают руки, а потом, проснувшись, обнаруживаете, что все так и случилось на самом деле.

Я открыла глаза и глубоко вздохнула. И чуть не задохнулась от пыли.

Где я нахожусь? Темно и пыльно. Но пол подо мной слегка трясется, как будто я нахожусь на моторной лодке. Нет, не на моторной. Скорее, в машине. Я пытаюсь подняться и чувствую, что голова упирается во что-то твердое, Меня трясет сильнее, и я снова падаю. Теперь я обнаруживаю, что ноги у меня тоже связаны. А рот заклеен какой-то лентой, от которой трудно избавиться. Если я правильно понимаю, меня связали по рукам и ногам, заклеили рот и запихнули в багажник автомобиля. От возмущения и обиды хочется плакать. Алессандро был прав: у меня действительно «коровьи мозги», если я так глупо попалась. Сама виновата!

Он, наверное, платил частным детективам огромные деньги и обещал еще большую награду, если они меня найдут. Они и нашли. Из-за моей неосторожности. Бедная Симона! Она не справится одна с этими мерзавцами. И весь наш план — коту под хвост.

Я делаю еще несколько попыток развязать руки или ноги. Но ничего не выходит. Цирил связал меня крепким узлом. Не знаю, каким. Морским или другим, но развязаться невозможно. Я снова задыхаюсь и плачу от бессилия и бешенства.

Мы едем довольно долго, наверное, больше часа. Я уже чувствую, что не могу больше лежать в этом пыльном багажнике. Но вот машина куда-то въезжает и останавливается. Я слышу громкие шаги. Багажник открывается, и ко мне наклоняется человек с глубоко посаженными глазами. Это подлец Цирил. Он ухмыляется, поднимает меня и переносит куда-то на пол. Я успеваю оглядеться. Мы находимся в гараже. Дверь закрыта. Я лежу на цементном полу.

Цирил торжествует.

— Ты думала, что можешь всех перехитрить? — спрашивает он. — Решила, что мы никогда тебя не найдем?

Если бы у меня не был заклеен скотчем рот, я бы ему сказала все, что о нем думаю. Он хорват, славянин, и сумеет понять мои ругательства по-русски. И хотя мне далеко до моего дедушки Моржикова, но пару-тройку ругательств я знаю и смогу чувствительно уколоть эту гниду, прежде чем он меня убьет. Но он почему-то медлит. Интересно, почему не видно Алессандро? Где он?

Но Цирил оставляет меня на полу и куда-то уходит. Я слышу, как он поднимается по лестнице, видимо, в дом. Я все-таки не могу ничего понять. Напрасно я влезла в мужскую игру.

Почему Цирил медлит? Какая же я дура! Я должна была догадаться, что убийство не входит в его планы. Если бы он хотел со мной расправиться, то сразу выстрелил бы в Сен-Тропе и уехал. Или подкрался незаметно ко мне в толпе. Но он привез меня сюда. Боялся, что убийство привлечет внимание окружающих? Нет, дело не в этом. Я ему зачем-то нужна живая. Именно живая и невредимая. А может, он получил указание Алессандро не трогать меня, так как тот лично хочет расправиться со мной за визит в больницу?

Что обо мне подумают Симона и ее друг? Они могут решить, что я испугалась и сбежала. Нет, не нужно так плохо думать о людях. Они поймут, что со мной случилась беда. И если Цирил сумел меня найти, то Арчи с его возможностями сделает это еще быстрее. Так я себя успокаивала, понимая, что на самом деле поиски могут затянуться на несколько дней, а за это время Цирил или кто-то из его друзей могут меня убить тысячу раз. Но пока я ему явно зачем-то нужна.